Фрагменты беседы В.П. Морозова с контртенором Рустамом Яваевым
- Рустам Тагирович, у Вас большой, красивый голос, близкий по акустическому строению, в частности по параметрам высокой певческой форманты, к голосам высоких лирических теноров. Чем объяснить, что Вы решили стать контртенором?
- Вы знаете, это получилось как бы само собой. Мне всегда нравилось петь высоким, ярким звуком и после мутационного периода я старался сохранить эту способность петь так же высоко, как в детстве. Поэтому «ломки голоса» у меня как бы и не было.
- Наши исследования показали (и это определяется и на слух), что голоса разных контртеноров существенно различаются по тембру, диапазону и т.п., то есть подразделяются на более лирические и драматические типы. От чего это может зависеть - природа, школа?
- Во-первых, как в случае обычных голосов, от природных данных певца, а во-вторых, от техники пения, от школы, которую получает певец при обучении. Меня учили по эверардиевской школе: это дыхание и резонанс, свободная глотка, гортань, конечно и все тело. Ведь мы поем всем телом и если где-то мы зажимаем, это сразу же отражается на звуке. Например, зажатое дыхание - зажатый звук.
- А у кого Вы учились петь?
- Я учился у профессора Георгия Ивановича Урбановича. Он говорил: «Ну, что же мы будем петь легоньким комнатным звучком? Надо осваивать и оперный репертуар, например, Ратмир. На большую сцену «с микрофоном во рту» не выйдешь, надо овладевать профессиональной техникой».
- Да, я слушал Вас в роли Ратмира на юбилейном концерте Г.И. Урбановича в Рахманиновском зале Консерватории, Ваш голос звучал ярко, полетность прекрасная.
- Я благодарен Георгию Ивановичу, он дал мне хорошую резонансную школу.
- Скажите, а как Вы представляете и ощущаете резонанс?
- Для меня это прежде всего «дыхание в спину», ощущение резонанса спины, грудь, конечно и соединение грудного и головного резонансов.
- Это эверардиевское «ставь голова на грудь, а грудь на голова», как он говорил?
- Да, конечно, при распевке я всегда стараюсь соединить эти резонансы с дыханием. Конечно, многое зависит от тесситуры произведения. При высокой тесситуре надо петь более собранным звуком, но объемным, не теряя груди; грудь дает объем звуку.
- Очень интересно. А как Вы ощущаете верхний резонатор?
- Это, конечно, область носа, твердого нёба и обязательно купол, ощущение купола. Без резонанса купола гортань не будет свободной, нужен зевок (показывает). Но все свободно - гортань, глотка свободна, без напряжения и зажатости. Свобода достигается на основе наших естественных движений; не просто открыть рот, а как бы зевнуть, не теряя купола.
- А голосовые складки и гортань Вы как-то регулируете?
- Нет, я уже сказал, что главное - слежу за дыханием и резонансом. Я должен весь резонировать, как дека. Купол, зевок, дыхание - наверное, это как-то влияет на гортань и связки, но специально я ничего в гортани не регулирую. Для меня важно ощущение удобства и свободы гортани, как и всего тела.
- Как Вы оцениваете технику контртенора; это разработанный фальцет?
- Мне кажется, техника у разных контртеноров бывает разная. В конце 90-х годов и даже еще в 2002 г. контртенора пели в основном таким легеньким бездыханным, микрофонным, конечно, фальцетиком. Но это уже изрядно поднадоело публике. Сейчас, мне кажется, на смену приходит уже микстовый механизм голосообразования, что является результатом хорошо организованного дыхания и резонансной техники, соединение головного и грудного резонаторов. Резонанс дает голосу свободу, легкость и вместе с тем объемный яркий звук. Этого требует большая академическая сцена. Но, конечно, и сегодня в голосах контртеноров слышатся разные техники. Я думаю, это определяется и природными данными и психологией певца.
- Не могли бы Вы показать голосом разницу между фальцетом и Ваши обычным звуком?
- Боюсь, что чистым фальцетом у меня не получится спеть. Как я Вам уже говорил, я пою микстом, а это уже другое (поет негромко несколько раз, как обычно и фальцетом; см. рис. 7).
- Очень интересно! А как Вы лично психологически представляете свой голос? Например, партии Ратмира, Вани в операх Глинки традиционно исполняют женские голоса. Не отождествляете ли Вы свой голос со звучанием женского голоса?
- Нет, нет! Свой голос я ощущаю как мужской, но, естественно, как очень высокий, яркий и свободный. Вчера после концерта одна женщина мне сказала: «Вы поете не как обычно контртенора, а как бы мужским звуком». Как я уже сказал, это дает мне резонансная техника. Спина, грудь, голова, нос, рот - все должно вибрировать, резонировать. Это главная забота певца. Если тело, дыхание не резонирует, а только напрягается, звук пропадает. Певец должен ощущать свободу и удовольствие от пения. Тогда и публика это почувствует и оценит.
- Несомненно. Это уже психология восприятия певца слушателем. Два слова о Ваших творческих планах.
- Скоро еду в Лос-Анджелес. Меня пригласили участвовать в трехактном вечере балета. Буду петь произведения Михаила Глинки, Антонио Вивальди. Потом, возможно, будет премьера в Большом театре.
- Желаю Вам творческих успехов!
Впервые опубликовано:
Морозов В.П. Голос контртенора. Особенности высокой певческой форманты и техники пения // ж. Голос и речь, N1(3) 2011 . С. 12-25.
Ссылки: